Зубовская гравюра 1722 года породила другую версию: так называемое английское происхождение ботика.
Дело в том, что на гравюре в свитке выгравирован текст вольного пересказа предисловия Петра к Морскому уставу с добавлением:
"Нарицается же судно сие Бот Аглинский. Бот по виду своему между судами, аглинский же по делу и мере аглинской архитектуры: на желание бо вышеупомянутого деда Императорского Величества мужа в России, к честным искусствам, над тогдашный обычай, быстроохотного, судно сие в Англии сделано, и оттуда в Москву привезено".
Из этого текста следует, что ботик был выписан из Англии по просьбе боярина Никиты Ивановича Романова, двоюродного брата царя Михаила Федоровича, деда Петра I.
Но уже упомянутый Якоб Схелтема в своей книге приводит мнение, что ботик был подарен англичанами еще царю Ивану Васильевичу.
Однако это предположение уже тогда ставилось под сомнение:
"Как могли англичане послать в подарок такой предмет, употребление которого в России не было известно; каков был труд перевести из Архангельска в Москву, и сколько этому боту было лет?".
В 1836 году в связи с повторением торжественного шествия ботика Петра I перед Балтийским флотом в петербургских газетах писалось, что "ботик был построен в Англии для боярина Н. И. Романова, служил впоследствии царю Алексею Михайловичу для прогулок по воде и найден был Петром I в Измайлове".
Несколько измененную версию английского происхождения ботика приводит А. Висковатов в своем труде, посвященном истории ботика "Дедушка русского флота", изданном в 1847 году. Он пишет:
"Бот был привезен англичанами в Архангельск: оттуда доставлен в Москву, царю Алексею Михайловичу, а от него, по всей вероятности, перешел к его дяде боярину Романову, страстно любившему европейское просвещение".
Известный русский историк Сергей Михайлович Соловьев, в изданном впервые в 1863 году 14-м томе своего обширного труда "История России с древнейших времен", пишет только о том, как Петр I нашел ботик в Измайлове и починил его "голландец Карштейн-Бранд, который при царе Алексее был вызван для простройки кораблей в Дединове".
Авторитет С. М. Соловьева положил на время конец различным предположениям о происхождении ботика, тем более что в основном документе - записке Петра - нет ни слова о происхождении ботика.

Недостающая часть (23.12.06 г., А.Б.)

Так, В. Ф. Головачев, русский военно-морской историк, в статье "Морской отдел Политехнической выставки" утверждал, что ботик был "заложен в селе Дединове при впадении Москвы-реки в Оку по голландскому чертежу и выстроен нашими плотниками под руководством голландских мастеров". Затем он был перевезен в Москву? но перед ледоходом вытащен на сушу и с того времени больше не плавал.
Автор статьи делает это предположение на том основании, что Петр I нашел ботик "хотя и в ветхом состоянии, но еще в целости". Статья В. Ф. Головачева вызвала полемику с историком русского флота Ф. Ф. Веселаго, опубликовавшего по этому поводу статью в "Кронштадтом вестнике" в 1873 году.
В ней он доказывал английское происхождение ботика.
Более подробно Ф. Ф. Веселаго остановился на обосновании этой версии в своем фундаментальном труде "Сведения о ботике "Дедушка русского флота" за 200 лет с 1688 по 1888 г. опубликованном в 1888 году. Основным доказательством историк считал упомянутую ... гравюру Зубова.
При этом он опирался на тот факт, что тексты надписей для тумбы, на которой ботик был установлен в Москве, были "сочинены самим государем".
Следовательно, делает вывод Ф. Ф. Веселаго, и надписи на гравюре Зубова не могли быть сделаны без согласия царя. Затем страсти вокруг происхождения несколько улеглись.
В 1890 году Л. Лебедев выпустил книгу "Жизнь Петра Великого, составлено по Устрялову, Соловьеву, Костомарову, Брикнеру и др." В ней составитель пересказывает только текст петровской записки, не выделяя при этом никаких версий происхождения ботика.
Однако в Энциклопедическом словаре, изданном в 1891 году, было написано, что ботик был привезен в подарок царю Алексею Михайловичу, а четырехугольная тумба, раскрашенная Иваном Зарудным, использовалась в качестве постамента для ботика в Петербурге.
Здесь мы видим и неточности: ботик на тумбе был установлен в Москве.
В 1903 году к 200-летию со дня основания Петербурга была опубликована брошюра под названием "Ботик Петра Великого "Дедушка русского флота". В ней также рассказывается о двух версиях происхождения ботика.
Необходимо отметить, что в конце прошлого века появились две публикации, которые не были замечены исследователями истории ботика Петра I.
Речь идет о "Рассказах А. К. Нартова о Петре Великом".
Современник Петра, выдающийся механик и машиностроитель, собирал повествования о Петре I, его речи, которые Нартов слышал или лично от царя, или из достоверных источников.
Рассказы Нартова в извлечениях были опубликованы в журнале "Сын Отечества" в 1818 году, затем частями в 1842 году в "Москвитянине", и только в 1891 году Л. Н. Майков издал полностью нартовские рассказы.
А. К. Нартов подробно рассказывает о показе ботика Балтийскому флоту в 1723 году и приводит версию отечественного происхождения ботика, считая его "голландцами при царе Петре Алексеевиче построенным".
Вторая публикация касалась дипломатической переписки французского посла в России Кампредона во времена Петра I.
В 1885 году в сборнике Русского исторического общества были полностью опубликованы письма Кампредона на французском и русском языках. В одном из них он выдвигает английскую версию происхождения ботика, называя его "Святым Николаем".
Но в начале нашего века ко всем этим версиям стали относиться скептически.
"Всем известна история, приукрашенная и соответственно преувеличенная, о старом английском ботике, найденном среди хлама в селе Измайлове, принадлежащем дяде Петра I, Н. И. Романову",- пишет К. Валишевский в своей книге "Петр Великий. По новым документам", изданной в 1909 году.
Далее он пишет: "Нет еще никаких данных для объяснения присутствия этой лодки в соседней с Москвою деревне, на суше среди ровных полей".

Недостающая часть (07.04.07 г., А.Б.)

После Октябрьской революции, в 1926 году академик С. Ф. Платонов в своей книге "Петр Великий. Личность и деятельность" говорил только о факте находки ботика в Измайлове и о том, что его починил Карштен Брандт. Но в 1976 году известный исследователь истории русского флота А. Л. Ларионов вновь обращается к этой проблеме.
В своей статье "Ботик Петра I", опубликованной в журнале "Судостроение СССР", он возвращается к версии английского происхождения ботика и в подтверждение использует известные письма Кампредона, ссылаясь на труд Е. В. Тарле "Русский флот и внешняя политика Петра I".

Процитируем часть письма от 3 июня 1723 года, касающуюся истории самого ботика: "80 лет тому на зад дед его царского величества выписал из Англии через Архангельск в Москву маленькое судно, или, лучше сказать, модель военного судна размерами очень маленькой шлюпки, которую он назвал "Святой Николай", довольно грубой постройки, согласно обычаям того времени. Можно предполагать, что намерение царя Михаила Федоровича заключалось в том, чтобы выстроить несколько судов по этой модели. Но исполнение этого было предназначено ныне царствующему монарху, который в своей юности, прослышав о судне "Святой Николай", сохранившемся в арсенале, пожелал его видеть. Найдя его почти вовсе объеденным червями, он велел обить его снаружи медью. Как только он получил свободу действовать по своей воле, он велел выстроить большое судно на Переславском озере".

Здесь прежде всего бросается в глаза фраза о том, что Петр I "прослышал о судне", да еще "сохранившемся в арсенале". Это противоречит известному факту случайности находки Петром I ботика в Измайлово, которое не было арсеналом. Кроме того, в письме речь идет о Михаиле Федоровиче, среди вещей которого и нашелся ботик. Правда, дальше в своем письме Кампредон информирует короля Франции о своей беседе с царем, который показал послу "лично особенности конструкции этого судна которые (Кампредон - В. М.) имел честь изложить". К сожалению, далее в письме Кампредона никаких подробностей нет.

В то же время в письмах за 1722 год, опубликованных в том же сборнике, нет ни слова о показе ботика в Москве, где находился в этот период сам Кампредон. Таким образом, письмо Кампредона может служить только в качестве иллюстрации торжественного шествия в 1723 году ботика из Шлиссельбурга в Петербург, но не объяснения или подтверждения версии английского происхождения ботика.
С другой стороны, по мнению А. Л. Ларионова, Измайловский ботик не мог быть сделан в России, так как бот, изготовленный в Дединове, "следовал вместе с "Орлом" в Астрахань, где его, вероятно, постигла участь "Орла".
Имеется в виду сожжение кораблей Разиным.
Действительно, "корабль, яхта, две шняки и бот" после постройки в 1667 - 1668 годах в с. Дединове позднее были направлены в Астрахань, что подтверждают архивные материалы, собранные Археологической комиссией. В этих же документах есть и подтверждение участия в строительстве судов "товарища корабельного пушкаря Бранда", которому за работы было выдано "11 рублев".
Однако, как пишет Ю. Тушин в Военно-историческом журнале, "ни в каких русских источниках, ни в сообщениях иностранцев - участников событий в Астрахани нет упоминания о сожжении "Орла".
Более того, автор приводит документальные подтверждения тому, что "Орел" и другие суда дединовской постройки простояли в течение многих лет в волжской протоке Кутуме, недалеко от Астрахани.
Действительно, в дополнениях к Актам историческим, собранным и изданным Археологической комиссией в 1862 году, можно прочесть:
 "В прошлых годах... прислан с верху в Астрахань корабль да полукорабелье и стоят в Кутумове реке; а в котором году и с кем имяны (они) в Астрахань присланы... того в приказной палате не сыскано, потому что в смутное время от воровских казаков приказные палаты писма все изодраны".
В соответствии с указом царя Федора Алексеевича был осуществлен осмотр остатков флотилии, который показал: "Корабль ветхий, дно и бока сгнило, в хот не годица..."
Затем остатки были разбиты на "всякого делового со двора расходы".

Известно, что после смерти Н. И. Романова в 1654 году его имение перешло к царю Алексею Михайловичу как ближайшему родственнику по мужской линии. По указанию царя думной дьяк Александр Иванов составил опись всему, что было на дворе Никиты Ивановича.
Можно было предположить, что в "Росписи всяким вещам, деньгам и запасам, что остались по смерти боярина Никиты Ивановича Романова" мы найдем и ботик. Однако в ней нет упоминания не только о ботике, но и ни о каком-либо другом судне, способном плавать по воде.
Все это дает возможность предположить, что ботик мог появиться в Измайлове и после смерти Н. И. Романова.
Здесь мы вступаем в сферу предположений и догадок. К сожалению, до настоящего времени нет документальных подтверждений тому, как ботик попал в Измайлово, был ли в употреблении до этого. Более того, нет письменных свидетельств очевидцев, присутствовавших при находке Петром I ботика в Измайлове.
Сам Петр I писал об этих событиях спустя более 30 лет, поэтому можно предположить, что и в его рассказе не все соответствует истине.

Следовательно, вопрос о происхождении Измайловского ботика остается открытым и ждет дальнейших исследований.

Празднование 200-летия со дня рождения Петра I не ограничилось организацией Политехнической выставки в Москве и проведением юбилейных мероприятий в Петербурге.
В ЦГИА СССР (Ленинград) в фонде МВД России имеется "Доклад о торжественном праздновании 30 мая 1872 года в различных местностях России". В нем, в частности, говорится, что в "Новую Ладогу в день 30 мая привезен был хранящийся в селении Дубно в 24 верстах от города ботик, который, по преданию, принадлежал Петру I" .
Заметка в "Русских ведомостях" дает представление о том, как происходило это торжество. В 9 часов утра ботик Петра I привезли из села Дубно по каналу на барже в Новую Ладогу, где он был встречен городскими властями при почетном карауле.
Простояв в шлюзах канала и являясь центром праздненства, 31 мая ботик увезли обратно в село Дубно.

Уже тогда возникли различные предположения о происхождении этого ботика. Было высказано мнение, что он являлся одним из кораблей, построенных на верфи в Переславль-Залесском. При этом утверждалось, что по устроенной Петром I вышневолоцкой водной системе он доплыл от Переславля до Новой Ладоги.
Возможно, что этот ботик был построен или выбран в Петербурге, так как в деле адмирала Крюйса, хранящегося в ЦГА ВМФ СССР, имеется запись от 30 мая 1724 года, подтверждающая снаряжение и отправку "в Ладогу двух ботов с полубоми".
Есть свидетельство, что в 1841 году ботик хранился в небольшом деревянном домике, на фронтоне которого была надпись: "Здесь безсмертный славы знак". Бот имел меньшие размеры, чем ботик "Дедушка русского флота", и был оснащен "тягой с бичевою" для плавания по мелководному каналу.
Как же выглядел этот ботик? Он был с мачтой, оснащенной парусами, при нем находился руль с "железным румполом", на носу и на корме по флагу. Верхняя часть судна была выкрашена черной краской, карнизный пояс - зеленой, а остальная часть, выше смолы,- красной. Дом, в котором хранился бот, был деревянным на плитном фундаменте, внутри он был окрашен белой краской, крыша - зеленой, а стены - "дикой". На наружной стене домика висела доска, на которой золотом было написано, что на этом ботике Петр I по "окончании фашинной работы" прошел по каналу. Интересна последняя часть надписи: "...ботик тянули нарочно выбранные малолетние мальчики в матросском пестрядинном платье".
На одной из стен внутри домика висели две железные лопатки с деревянными черенками, над которыми была установлена доска с надписью: "Лопатки, которыми... Петр Великий... своими руками сей канал копать начал, и на сем же ботике от г. Ладоги до сего места первый раз... проезд имел". Было это в сентябре 1724 года.

Прошли годы.

Русский путешественник А. Слезскинский в своих путевых заметках, опубликованных в 1896 году, писал, что "на самом берегу Невы, близ пароходной пристани" в Новой Ладоге стоят, как памятники, два судна, на которых Петр I и Александр II открывали обводные каналы.
"Тут же,- далее пишет А. Слезскинский,- стоит лопата, которой Петр I разрывал перемычку готовой части канала от Ладоги до 13 версты", а также хранится знамя батальона Ладожского канала, учрежденного в 1735 году и расформированного в 1810 году.

Ботик и катер находились в железных павильонах, стены которых состояли из проволочных сеток.
Этот ботик сохранялся в Новой Ладоге до 1930-х годов, дальнейшая судьба его неизвестна.

Так Политехническая выставка 1872 года привлекла внимание к судьбе ботиков Петра I, имеющих историческое значение.
Измайловский ботик является родоначальником отечественного военно-морского флота.
С переславским ботиком "Фортуна" неразрывно связана вся деятельность Петра I по судостроению.
Новоладожский ботик являлся памятником русской гидротехники.

<<назад 1 2 3 4 5