В январе 1722 года в Москве праздновали Ништадтский мир, который был заключен в связи с победой России над Швецией в Северной войне (1700-1721). Кульминацией торжеств стало театрализованное шествие-парад на Ивановской площади Кремля. Грандиозная процессия войск и горожан, возглавляемая самим Петром I, провезла по площади макеты боевых кораблей перед установленным на специальном постаменте маленьким старинным ботом, на мачте и флагштоке которого развевались штандарт и кейзер-флаг. Так российский император почтил свой ботик, который считал родоначальником русского флота[1].

Именно на этом небольшом парусно-гребном судне юный царь получил первые навыки практической навигации. Маленький кораблик был найден в мае 1688 года в родовой вотчине бояр Романовых, подмосковном селе Измайлове, во время прогулки Петра с его учителем и наставником, голландским корабельным мастером Францем Тиммерманом. «Случилось нам быть в Измайлове на Льняном дворе и, гуляя по амбарам, где лежали остатки вещей дому деда Никиты Ивановича Романова, между которыми увидел я судно иностранное <...>», - вспоминал Петр в 1719 году. Узнав от Тиммермана, что судно это - «бот аглинской», что он «употребляется при кораблях, для езды и воски», а также, в отличие от русских, «ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветру», царь пожелал научиться управлять им[2].

Отремонтировать бот, перевезенный в село Преображенское, и обучить Петра искусству хождения под парусами взялся корабельный плотник голландец Карстен Брандт[3]. Из донесения французского посла Кампредона от 13 июня 1723 года стало известно, что в начале 1640-х годов русский царь Михаил Федорович «выпросил из Англии через Архангельск в Москву маленькое судно <...> размерами очень малой шлюпки, которую он назвал «Святой Николай»»[4]. Вполне вероятно, что бот оказался после смерти Михаила Федоровича в 1645 году в амбаре у Н. И. Романова - коллекционера «заморских диковин». (С. 78-79)

Кораблик был необычным: обводы корпуса, парусное вооружение даже раскраска бортов и особым образом изукрашенная корма - все отличалось от отечественных судов. Транец (кормовой срез или образующая его доска) бота был покрыт резьбой, которая составляла законченную композицию: на берегу моря, подле церкви, святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, покровитель моряков, благословляет уходящий в плавание корабль. На ремонт ботика опытному мастеру Брандту потребовалось несколько дней. Под его руководством русский царь постигал азбуку кораблевождения на реке Яузе. Петр вспоминал: Брандт «при мне лавировал, что мне паче удивительно и зело любо стало. Потом, когда я часто то употреблял с ним, и бот не всегда хорошо ворочался, но более упирался в берега, я спросил, для чего так? Он сказал вину того, что узска вода. Тогда я перевел его в Просяной пруд, но и там немного авантажу сыскал, а охота стала отчасу быть более. Того дня стал я проведывать, где более воды. То мне объявили Переславское озеро яко наибольшее <...> и там несколько лет охоту свою исполнял. Но потом и то показалось мало, то ездил на Кубенское озеро. Но оное ради мелкости не показалось. Того ради уже положил видеть море <...>»[5].

В плаваниях по Яузе и Просяному пруду в Измайлове царя сопровождал Франц Лефорт. Заметив у Петра интерес к морским наукам, он предложил создать на реке Трубеж, у места ее впадения в Плещееве озеро, верфь, на которой в дальнейшем была построена небольшая флотилия военных кораблей.

Петр постоянно совершенствовал навыки в мореплавании и кораблестроении. В конце апреля 1690 года он снарядил отряд, в который вошли ботик и мелкие гребные суда, и совершил поход по реке Москве к Угрешскому Николаевскому монастырю. Переславская флотилия, по существу, стала первым учебным корпусом будущего Российского флота. Петр и его соратники вели учебные сражения в соответствии с требованиями новейшей для того времени тактики Морского боя. Наука, полученная царем в Подмосковье, пригодилась и в Азовском походе 1696 года, и особенно в период Северной войны. В начале 1701 года, вскоре после «Нарвской конфузии», Петр вспомнил о своей «децкой утехе»[6] и велел перевезти ботик в Москву. Кораблик поместили в Кремле в специально для него построенном эллинге, где он простоял более 19 лет, пока о нем не напомнил царю Феофан Прокопович. В своем «Похвальном слове» - проповеди, произнесенной в августе 1720 года во время празднования Гренгамской победы, он особо отметил значение судна для истории Российского флота: «Кто же не скажет, что малый ботик против флота есть аки зерно противу дерева? <...> О ботик, позлащения достойный <..> мой бы совет был ботик сей блюсти и хранить в сокровищах на незабвенную память последнему роду!»[7]. (С. 79-81)

Петр принял ряд мер для сбережения ботика и почитания его как национальной реликвии. В 1722 году император решил перевезти ботик в свою новую столицу Санкт-Петербург, поближе к морю и флоту.

Перед отправкой из Москвы корабельный подмастерье Федор Пальчиков осмотрел и отремонтировал изрядно обветшавшее судно, после чего в начале 1723 года с большими предосторожностями и под надежной охраной его доставили в Шлиссельбург. В высочайшем указе от 29 января сержанту гвардии Кореневу предписывалось: «Ехать тебе с ботиком и весть до Шлиссельбурга на ямских подводах и будучи в дороге смотреть прилежно, чтоб его не испортить, понеже судно старое, того ради ехать днем, а ночью стоять, и где выбоины, спускать потихоньку. Також нигде по городам и деревням во дворы и на улицах его не ставить для опасения от пожаров, а где позовет случай с оным остановиться, то ставить его вне городов и деревень на полях далее от строениев и ставить к нему часовых, для чего дается тебе капрал и 12 человек солдат»[8].

Прибытие ботика в Петербург было приурочено ко дню рождения Петра. Накануне, 29 мая 1723 года, царь сам привел ботик из Шлиссельбурга по Неве к Александро-Невскому монастырю, где его торжественно встречали высшие сановники, генералитет и посольский корпус, прибывшие туда на судах Невской партикулярной флотилии.

В «Записной книге Санкт-Петербургской крепости» зафиксировано: «В 30 день в праздник Исакия Долматскаго то есть в день рождения Его Императорскаго Величества по полуночи в 9-м часу как Его Величество изволил прибыть на парусных и на гребных судах и[з] Шлютелбурга в Санкт-Петербург и как оные суда появились по Неве реке от новой Крепости, и тогда отдан Комплемент прибывшему маленькому ботику пушечною стрелбою со всего Города (Петропавловской крепости - авт.) один залп а потом Лейб Гвардии беглым огнем один же залп, которые были в строю на Троицкой пристани, по том со Адмиралтейства а как Его Величество изволил прибыть на помянутом ботике к Троицкой пристани тогда палили с Города паки второй раз изо всех же пушек, а как изволил выттить после Литоргии из Церкви святыя Троицы палили третий раз из пушек всего ж Города. На Городе поднят был Штандарт и по том кушали все знатные персоны в Сенадских полатах, и веселились доволно где изволил присудствовать и Его Величество своею особою а в вечеру ученен был на воде фейверк близ Троицкой пристани пусканы ракеты верховые, и водяные и зажигай был фейверк и потом пополуночи в 2-м часу разъехались»[9]. (С. 80-82)

По завершении празднества ботик поместили на верфи в Адмиралтействе. Заботясь о его сохранности, Петр приказал, чтобы в случае пожара в первую очередь спасали кораблик, спустив его на воду[10].

11 августа 1723 года «на Котлине острове было поздравление ботика[11] - состоялась его встреча с Балтийским флотом. Ботик, доставленный из Петербурга на галиоте, прошел мимо выстроившихся на Кронштадтском рейде боевых кораблей и стоявших на береговых укреплениях частей сухопутных войск. Его приветствовали залпами орудийного и ружейного салюта, спуском и подъемом флагов, барабанным боем, игрой на трубах и литаврах, криками «ура». В ботике, который буксировали адмиральские шлюпки, находились: его командир - генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, рулевой - адмирал Петр Михайлов (Петр I), лотовый - вице-адмирал А. Д. Меншиков, гребцами были вице-адмиралы П. И. Сиверс, Т. Гордон и контр-адмиралы Н. А. Синявин и Т. Сандерс, у пушечек, отвечая на салюты, распоряжался оберцейхмейстер флота X. Отто. На праздничном обеде Петр впервые назвал свой старый бот «дедушкой русского флота»[12].

Вскоре после этого парада, 30 августа 1723 года, в день празднования второй годовщины Ништадтского мира, Петр «повелел сей монумент для вечного сохранения его поставить в Кронверк Санкт-Петербургской крепости, дабы потомство ведало, что до Его Величества весь флот состоял в том одном ботике»[13]. Церемония передачи состоялась незамедлительно: «<...> пополудни в 4-м часу, - записано в крепостном «Журнале»,-собирались все знатныя персоны, на Троицкую пристань, в мушкаратном платье для провожания ботика, в <...> Крепость, и как оной ботик привезли к Городу, к Невской пристани и того палили со онаго из пушек, а когда его ввезли в Крепость пополудни в 6-м часу в Невские ворота, и в то время отдана ему честь с Города из 21-й пушки, а поставлен оной ботик, в Государево болварке, и со всеми его припасы, где изволили присудствовать и Его Величество сам, и тогож вечера учинена была леменация зажиганы были во всех домех по окнам свечи»[14].

В 1724 году ботик вновь участвовал в торжествах, посвященных Ништадтскому миру, и в церемонии встречи у Александро-Невского монастыря «святых мощей святаго благовернаго князя Александра Невскаго чудотворца»[15]. 2 сентября последовал указ Петра, согласно которому «ботик в 30-м числе августа для торжествования выводить повсегодно на воду». Этот указ практически исполнялся лишь в 1744 и в 1745 годах по желанию императрицы Елизаветы Петровны[16]. (С. 82-83)

Помещенный в крепость, ботик первое время стоял в открытом каземате, который позже затянули изношенными парусами, а старое судно покрыли просмоленной парусиной[17]. В июле 1767 года его перевели в специально построенный по проекту архитектора А. Ф. Виста павильон «Ботный дом»[18]. В нем ботик находился в течение почти 170 лет в окружении трофейных знамен - свидетельств русской воинской славы. Лишь несколько раз в особо торжественных случаях он покидал свое пристанище. Так, в мае 1803 года в день столетия Петербурга «поднятием штандарта на ботике, имянуемом «дед российского флота»», который был на время торжеств установлен на палубе 110-пушечного корабля «Гавриил», подавали знак для салюта с крепости и флотилии[19].

3 июля 1836 года император Николай I повторил петровский парад на Кронштадтском рейде. Ботик был установлен на палубе 24-пушечного колесного парохода «Геркулес» на специальной площадке, покрытой красным сукном. «Геркулес» прошел мимо строя кораблей, протянувшегося на девять верст, сопровождаемый орудийным салютом, барабанным боем и дружным «ура!»[20].

В продолжение трех летних месяцев 1872 года ботик находился в Москве на Политехнической выставке, приуроченной к 200-летию со дня рождения Петра Великого. Он совершил свое последнее плавание, пройдя часть пути до павильона Морского отдела, в котором должен был экспонироваться, по Москве-реке на буксире парового катера[21].

В 1931 году ботику пришлось навсегда покинуть Петропавловскую крепость. Вынесенный за ненадобностью из «Ботного дома», переоборудованного под склад, он, к счастью, не погиб, как многие другие бесценные памятники отечественной истории. Его подобрали сотрудники Петергофских дворцов-музеев и поместили в Вольере близ дворца Монплезир[22]. Там он хранился до сентября 1940 года, а затем как национальная морская реликвия был передан в только что открывшийся в Ленинграде Центральный Военно-морской музей. В начале Великой Отечественной войны ботик эвакуировали в Ульяновск, а в марте 1946 года он вернулся в музей и занял свое почетное место в центральном зале. В январе 1997 года ботику вновь пришлось отправиться в путешествие, «а этот раз в Соединенные Штаты Америки, в Нью-Йорк. Там он участвовал в фестивале «Салют, Санкт-Петербург!» и был отреставрирован. В середине апреля ботик вернулся на прежнее место в музей[23].

За три с половиной века существования ботик Петра I ремонтировался несколько раз. Первый из известных нам ремонтов был произведен, как уже отмечалось, в 1688 году Брандтом. Следующий - в 1722 перед отправкой судна из Москвы в Петербург. Тогда корабельный подмастерье Пальчиков обтянул его днище запаянными листами красной меди, подправил окраску корпуса и изготовил запасные мачту и бушприт. Примерно в то же время на ботике появилось вооружение - три пушечки калибром всего 1/3 артиллерийского фунта (19 мм)[24]. (С. 83-84)

В следующий раз ремонт производился перед перевозкой ботика в Москву в 1872 году. Неумелое, недостаточно бережное хранение деревянного судна, особенно в конце XVII - первой половине XVIII века, не прошло бесследно: ботик нуждался в серьезной реставрации. Полного перечня произведенных тогда работ не сохранилось, за исключением сведений о замене прогнившего киля и окраске корпуса с подновлением росписи резного декора. Проведенный уже в 1960-1970-х годах специалистами Центрального Военно-морского музея детальный осмотр ботика показал, что, кроме киля, в 1871-1872 годах была заменена и медная обшивка днища: на многих ее листах обнаружены клейма Адмиралтейского Ижорского завода - «АИЗ», на одном еще и год прокатки - «1871». Фирменные знаки того же завода в виде стилизованного якоря найдены и на всех кованых утках для бегучего такелажа. Вероятно, тогда же взамен поврежденных дубовых установили три новые сосновые банки для гребцов, а также поставили на сурик в кормовой части днища заделки из тонких сосновых дощечек, гак как предполагался спуск ботика на воду. (С. 84-85)

Вследствие перемещений и небрежного хранения многое из того, что находилось на ботике после восстановительных работ 1688 года. оказалось утраченным, в частности, шверцы - бортовые кили, без которых судно не могло ходить под парусами, значительная часть рангоута и такелажа, паруса. В связи с этим в 1974-1975 годах один из авторов настоящей статьи, А. Л. Ларионов, при участии художника-мариниста Е. В. Войшвилло провел исследования для того, чтобы восстановить исторический облик ботика Петра Великого. В журнале «Судостроение» были опубликованы чертежи, по которым стало возможно воссоздать облик судна 1688 года.

В августе 1994 года в Российском государственном Морском историко-культурном центре рассматривалась программа празднования 300-летия Российского Флота летом 1996 года. Тогда же обсуждался вопрос и об участии в параде кораблей на Невском рейде «дедушки русского флота». Техническое состояние ботика не позволило спустить его на воду, поэтому было принято решение построить его точную копию, которая бы могла ходить не только на веслах, но и под парусами. Ее должны были создать на основе разработок Ларионова и Войшвилло

Право выполнить почетный заказ по конкурсу получило АООТ «Петрозавод», ведущее свою родословную от одного из старейших судостроительных заводов Петербурга - Охтинской Адмиралтейской верфи. Туда были доставлены дуб из Краснодарского края, корабельная сосна и другие необходимые материалы. Организацией всего рабочего процесса руководил заместитель директора верфи Г. Л. Большаков. Комплект рабочих чертежей разработал специалист по строительству маломерных деревянных судов инженер Центрального конструкторского бюро «Редан» О. И. Некрасов.

Торжественная закладка модели петровского ботика в эллинге «Петрозавода» состоялась 12 мая 1995 года в присутствии руководителей Петербурга и Морского центра, ветеранов судостроения и флота, представителей консульств Нидерландов и Германии, а также «Промстройбанка» и фирмы «Чайка», которые оказывали спонсорскую поддержку этому проекту. (С. 85-86)

Коллектив опытных корабелов, состоявший из судосборщиков К. Миллера, О. Цепаева, А. Шмелева, возглавил главный строитель ботика В. Литвиненко, который вырезал весь сложный кормовой декор судна. Строители старались по возможности придерживаться старинных методов постройки деревянных судов, с которыми им до этого сталкиваться не приходилось. Используя старую технологию, боцман И. Евдокимов изготовил весь такелаж и вручную из парусной ткани тридцатилетней давности сшил паруса. Декоративную роспись корпуса очень точно воспроизвели художники Н. Н. и С. Н. Гульковские.

Менее года потребовалось мастерам «Петрозавода» для выполнения этой сложной и кропотливой работы. 10 января 1996 года она была завершена.

Во время морского парада в Петербурге по случаю Дня Военно-Морского Флота и 300-летия Российского Флота 26 июля 1996 года по Неве мимо современных боевых кораблей прошел на веслах крохотный кораблик старинной конструкции, над которым развевались Императорский штандарт и кейзер-флаг. В этот день дублер «дедушки русского флота» прекрасно справился со своей ролью, став символом преемственности славных русских морских традиций. Лет через сто копия петровского ботика и сама, возможно, станет реликвией.