Одним из самых малоизученных вопросов раннего заселения Сибири русскими являются городки 16 в., выросшие на путях продвижения промысловых и торговых отрядов в ее глубинные районы. В письменных источниках более или менее обстоятельных сведений о них не сохранилось.
Словом, культурные слои «чистых» торговых городков 16 в. Еще не вскрыты и не изучены. Тем больший интерес вызывает находка торгового поселения на городище Мангазеи, а так же упоминание о таких поселениях в документах того времени.
Ранние русские городки впервые появились в северной полосе Сибири. Это свидетельствует об опережающем процессе поморского освоения зауральской «землицы». Причиной этого явления следует считать раннее проникновение крестьян-поморов в бассейн р. Оби и ее притоков, а также установление вследствие длительного общения с местным самодийским кочевым населением торгово-промысловых связей. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что задолго до основания города Мангазеи и прихода на реку Таз стрелецких войск, поморы сумели войти в тесное общение с аборигенным населением, что позднее было нарушено феодальной администрацией.
Первые русские городки за Уралом, были ли они временными поселениями промышленных людей или торговыми опорными пунктами, как, например, «магазины», остатки которых обнаружены на зырянской дороге между Ляпиным и Обью, сыграли еще не оцененную по своей важности роль в ходе начавшегося в 80-е годы 16 в. Массового движения русских за Урал. Эти городки и «магазины» - по существу – фактории, являлись своего рода плацдармами для дальнейшего освоения глубинных районов Сибири. Именно на этом историческом фоне можно правильно понять, а также оценить роль поморского городка на р.Таз, возникшего в первой четверти 16 в. и представлявшего первый этап в истории городища.

Обнаружение раннего городка на городище Мангазеи является заслугой Свердловских дендрохронологов, которыми в течении всех четырех полевых сезонов руководил С.Г.Шиятов. Вначале была обнаружена сильно разрушенная мангазейская постройка – окладный венец клети, рубленной в обло с остатком. Позднее в посадской части Мангазеи удалось зафиксировать еще пять домангазейских построек.
Для примера, можно рассмотреть одну из характерных домангазейских построек – постройку из раскопа №21. Она имела трехчастное деление: относительно большую жилую клеть, пристройку с печью и сени. Ранняя постройка удовлетворяла жителей посада, поэтому они и решили воспользоваться ею, заменив в 1601 г. Некоторые бревна (спил 159 – а). Культурный слой этого строения содержал большое количество предметов, характеризующих различные стороны жизни его хозяев. Они занимались пушным промыслом и, совершив тяжелый и далекий путь из Поморья на реку Таз, хотели получить вознаграждение в виде соболей, бобров и куниц, окупавшее транспортные расходы. Среди обнаруженных вещей не удалось найти промысловых ловушек, но зато были найдены транспортные средства – копыл от нарт, костяные детали оленьей упряжки, пальма. Кстати, согласно царской грамоте 1600 г., это холодное оружие запрещалось ввозить в мангазейскую землю. Были здесь также пули и наконечники стрел. Значительно богаче представлены рыболовные снасти: грузила берестяные и свинцовые, поплавки, крючок.
Разнообразные находки домашней утвари – фрагменты стеклянной посуды, топор с разбитым обухом, бочки, замок, кожаная обувь, колодка, гребень, керамический сосуд в виде небольшой солонки, окрашенной по кирпичному цвету глазурью. Среди предметов домашнего ремесла – несколько мамонтовых костей со следами обработки, корыто, ведра, пояс, всевозможные керамические изделия.
Самая ранняя из обнаруженных построек датируется 1572 годом, а самая поздняя – 1594 годом. Трудно принять эти даты за хронологические границы жизни городка. Вероятно он возник значительно раньше. Ведь поездки на Мангазейскую землю зафиксированы еще в начале 16 в. Не раз упоминают о походах поморов в Мангазейскую землю и иностранные путешественники по России, в особенности англичане. О реках Пур и Таз упоминается в «Книге Большого Чертежа».
Первые поселенцы на городище Мангазеи охотились на зверя, питались рыбой, которой было вдоволь в окружающих водоемах, торговали на местном рынке, выменивали на одекуй драгоценную пушнину. По данным мангазейского воеводы И.Ф.Танеева, именно эти люди, оказавшись в далеком необжитом краю, довольно быстро установили связи с местным населением. Жили в их семьях по 10-15 лет, женились на местных женщинах. К моменту прихода на реку Таз первых воевод, район где стоял городок, был уже хорошо обжит.
Тазовский поморский городок возник до того, как в Сибирь отправился отряд во главе с Ермаком.

Анализ сохранившихся документов, главным образом наказных памятей первым мангазейским воеводам, показал, что вопрос о постройке крепости на р.Таз решился не сразу. Еще в 1658 г. На рр. Пур, Таз и Енисей был отправлен с небольшим отрядом дьяк Казанского приказа Федор Дьяков, для которого в Верхотурье было приготовлено четыре коча. На них вместе с Дьяковым пошли знакомые с тамошним краем вымичи и зыряне. Результаты этой экспедиции неизвестны. Во всяком случае, поездка Дьякова не могла увенчаться сколько-нибудь большим успехом. Пройти к р.Таз по Мангазейскому морю ему вряд ли удалось. Скорее всего, он присоединился к отряду поморских промышленников во главе с Юрием Долгушиным, который в 1598 году зазимовал в Надымском городке. А это означало, что в следующую навигацию Дьяков мог пройти на р.Таз, используя более южные волоки между Надымом и Пуром.
Именно эти районы и оказались в центре внимания Казанского приказа, когда в 1600 г. Царь Борис Годунов вручил первому мангазейскому воеводе князю Мирону Шаховскому наказную память. Целиком она до нас не дошла, но сохранились те ее части, где шла речь о создании в устье р. Таз, в совершенно безлесной местности, острога или даже города. Нелепость такого задания стала очевидна, как только Шаховской с большими трудностями и боями пришел в район Обской и Тазовской губ.
Теперь стал известен новый документ, ранее не привлекавшийся к исследованию похода Мирона Шаховского в Мангазею. Это чертеж «Губа море Мангазеско», составленный в начале 17 века, и входивший, надо полагать, в состав Большого Чертежа. Новый источник содержит неизвестные ранее сведения о продвижении Мирона Шаховского к устью р. Таз. В частности, в легенде есть указания о встрече войск Шаховского с местными воинственными племенами, известными в русских документах, как «юрацкая самоядь», кочевья которых располагались в нижних течениях Пура, Таза, Енисея.

На карте помечена крайняя точка продвижения воевод, обозначенная словами «встреча воеводам». Это произошло между Пурским сором (озером) и Караульным яром, в одном переходе от устья реки. К западу, в районе Черных гор, на чертеже имеются две другие надписи: «Седе(ли) в осаде… от самояди» и «Разбило кочи». На правом берегу губы показана река Кровавая и надпись: "Побоище казаков. Убито 8 члвк".

Если добавить к новому источнику старые сведения о том, что Шаховской был ранен, а в бою убито несколько казаков, то общая картина становится довольно ясной: «юрацкая самоядь» не пропустила стрелецкие и казачьи войска на р.Таз. Кстати, спустя 70 лет, та же самая «юрацкая самоядь», восстав против угнетения и своеволия мангазейских воевод, сыграла главную роль в том, что Мангазея была брошена, а ее население переведено в Туруханск.
В августе же 1600 г. От устья реки таз Шаховской вынужден был повернуть назад, в Березов, так и не овладев тем районом, где ему надлежало построить острог или город.
В свое время нам удалось найти еще одно интересное сообщение, относящееся к походу князя Шаховского и стольника Хрипунова. Оно исходит от казака Саввы Аргунова, который спустя много лет, будучи Ленским служивым человеком, подал царю Алексею Михайловичу челобитную о своих походах в Сибири. В ней челобитчик отметил участие в экспедиции Шаховского и свой лыжный поход из Березова в Мангазею. Следовательно, если верить Аргунову, в осенне-зимнее время 1600 г. Шаховской и Хрипунов снова отправились в поход на р.Таз. На этот раз войско вели не кормщики, а люди, знавшие направление зимних мангазейских маршрутов. Вероятнее всего, они вывели князя к поморскому городку, который за четверть века до этих событий появился в нижнем течении р.Таз.
Об успехах Мирона Шаховского в Москве не было известно. Там считали, что его отряд, вероятно не дошел до устья Таза и был разбит местными племенами. Однако ясно, что поставленная перед воеводами задача была слишком громадна и выполнение ее оказалось нереальным. Поэтому в 1601 году, в наказной памяти князю Василию Мосальскому приказано было построить не город, а острог и создать его не в устье реки Таз, а на самой реке Таз или даже Енисее.

«…в Мангазею и в Енисею притти до заморозов и…идучи не зимовать и рекою Обью и морем идти бережно, и ставиться в крепких местех бережно и осторожно на якорях, а у берегу однолично не ставиться, и от погоды беречися…»
Совершенно по новому звучал параграф о строительстве крепости. Мосальскому надлежало построить не город, а острог. Но самое существенное здесь то, что князю вменялось в обязанность провести тщательную рекогносцировку крепости и обследование торговых городков на р.Таз, слухи о которых проникли в Казанский приказ. В наказной памяти по этому поводу сказано:
«Да будет у торговых людей, который городок поставлен у места и государевым людям впредь жить в нем можно, того городка или острогу прибавить кругом».

Именно так и поступил Мирон Шаховской. С помощью Березовских казаков и зырян зимней дорогой он прошел к Тазовскому поморскому городку и, обосновавшись в нем, немедленно приступил к строительству острога. Василий Мосальский прибыл на р.Таз в следующую навигацию в момент, когда этот острог был либо построен, либо его постройка завершалась.
Следовательно, документу вплотную нас подводят к началу второго этапа заселения мангазейского городища – возведению тынообразного острога и постройке внутриострожных зданий.

В 1601 году на городище Мангазеи был срублен острог «стоячий на углах». Его замысел и исполнение не дают основание выделить мангазейский острог из подавляющего числа крепостей Сибири, которые носили «ярко выраженный русский характер».
Мангазейский острог, а затем и город, существенно не отличались от других русских крепостных укреплений. Это деревянное оборонительное сооружение – стоячий острог «на иглах» без рвов. Последние не понадобились строителям потому, что мангазейское поселение было с трех сторон окружено естественной защитой: с запада к ему почти вплотную подходил Ратиловский ложок и, судя по задернованной ныне полосе озерков, вытянувшихся с юга на север, он соединялся через систему проток с рекой Ратилихой (Панчей), с востока – р.Осетровкой, а с юга – р.Тазом.
Использование естественных препятствий при строительстве сибирских острогов – тоже характерная черта. Например, строители Тюменского острога использовали развернутый узкий мыс, омываемый водами рр. Туры и Тюменки. Водные преграды использовались и при строительстве Красноярского, ТОМСКОГО, Березовского и Илимского острогов.
Внутри крепости были построены важнейшие жилые и общественные здания: Воеводский двор, Съезжая изба, Тюрьма, Церковь.
Застройкой внутренней части крепости не завершился второй этап строительства Мангазеи. Одновременно велось строительство и на территории посада. Материалы раскопок позволяют утверждать, что эта территория обрисовалась уже в первые 6-7 лет застройки. Наиболее интенсивно строительство велось в крайней западной части.
Такова общая характеристика второго этапа застройки мангазейского поселения – этапа основания Мангазеи.